В последние месяцы - очевидно, в связи со сменой руководства в стране - вновь зазвучали идеи о переделе России. С одной стороны, речь идет о развитии начавшегося при Путине процесса укрупнения регионов, с другой - о формировании на основе имеющейся административно-территориальной структуры страны неких региональных "групп по интересам". Сколько субъектов в итоге останется в федерации и по какому принципу лучше "районировать" Россию - эти вопросы еще ждут своего решения.В последние месяцы - очевидно, в связи со сменой руководства в стране - вновь зазвучали идеи о переделе России. С одной стороны, речь идет о развитии начавшегося при Путине процесса укрупнения регионов, с другой - о формировании на основе имеющейся административно-территориальной структуры страны неких региональных "групп по интересам". Сколько субъектов в итоге останется в федерации и по какому принципу лучше "районировать" Россию - эти вопросы еще ждут своего решения.
С недавнего времени на слуху новый термин - "макрорегионы". Пока этот вид территориальной единицы существует только у сотовых операторов: для удобства ведения бизнеса они поделили страну на несколько крупных территорий. Макрорегионами называют иногда федеральные округа, однако эти формирования не имеют необходимой административной структуры и легитимности, чтобы представлять собой территориальные единицы. Минувшей весной градоначальники обеих российских столиц - Юрий Лужков и Валентина Матвиенко - с новой силой и убедительностью высказались за объединение управляемых ими городов с областями - соответственно, Московской и Ленинградской, и о макрорегионах заговорили применительно к этим замаячившим на горизонте гигантам. Согласно данным, которые привел сам Лужков в своей апрельской статье в "Известиях", в столичном регионе сосредоточено порядка 13% - 14% населения России, треть экономического потенциала страны и 40% инвестиций, а его бюджет составляет 1,4 трлн рублей. С такими показателями не может сравниться даже большинство федеральных округов страны.
Столичные градоначальники далеко не первыми заговорили о региональных объединениях. Укрупнение регионов России уже идет полным ходом. Первыми за объединение в Пермский край проголосовали в конце 2003 г. жители Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа. С тех пор произошло еще четыре региональных слияния: в 2005 г. Красноярский край объединился с Таймырским и Эвенкийским автономными округами, а Камчатская область поглотила Корякский автономный округ
в начале 2008 г. на карте появились Иркутский край, объединивший Иркутскую область с Усть-Ордынским Бурятским автономным округом, и Забайкальский край, возникший на основе Читинской области и Агинского Бурятского округа.
Некоторые эксперты считают, что на этом нынешняя волна укрупнений иссякла: ведь она представляла собой восстановление прежних областей, из которых в советское время были искусственно вычленены национальные автономии. Говорить об экономическом эффекте подобного воссоединения пока преждевременно, поскольку объединительные процессы не завершены практически ни в одном случае, да и приращение, которое получили области, став краями, невелико: доля автономных округов в доходах консолидированных бюджетах новых регионов колеблется от 1% до 11%.
Есть еще ряд потенциальных кандидатов на слияние. Уже выдвигались инициативы объединить, например, Алтайский край и Республику Алтай, Новгородскую область с Псковской, Брянскую с Орловской, Томскую с Новосибирской, но эти инициативы не получили особой поддержки ни у населения, ни у региональных политических элит. Высказывалась также идея объединить республику Адыгея с Краснодарским краем, но адыгейцы возмутились самой постановкой такого вопроса и даже обратились за поддержкой к своей диаспоре. На Кавказе с перекройкой границ приходится быть осторожными вдвойне.
Наиболее реальными объединительными проектами выглядели присоединение Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов (ЯНАО и ХМАО) к Тюменской области, а также Ненецкого автономного округа (НАО) к Архангельской области. Эти инициативы даже были довольно близки к реализации, но столкнулись с проблемами. Дело в том, что в обоих случаях речь идет о поглощении не бедных, дотационных "осколков" большой области, а о богатых углеводородами "оазисов", которые не очень-то хотят делиться своим богатством с соседями. Доля НАО составила бы более четверти бюджета гипотетического "Архангельского края", а ХМАО и ЯНАО принесли бы свыше половины доходов "Тюменскому краю".
Таким образом, в России, по всей видимости, закончилась волна беспроблемных слияний регионов – таких, где обе стороны не имели возражений против объединения. Идеи Лужкова и Матвиенко к таковым уже не относятся: губернаторы областей - Борис Громов и Валерий Сердюков - выступают резко против. Однако если дело дойдет до референдумов (а они являются неотъемлемой и основной составляющей процесса слияния), то жители Подмосковья и Ленобласти, скорее всего, поддержат инициативы столиц. Ведь оба столичных региона давно представляют собой единые экономические комплексы (объединяющие рынок рабочей силы и недвижимости, инфраструктуру и производство). Люди, ежедневно ездящие на работу из пригородов, несомненно, считают себя жителями столицы – хотя бы отчасти.
Впрочем, до административного слияния столиц с их областями еще далеко. Даже Юрий Лужков пока не ставит его своей целью, опасаясь усиления экономических контрастов между столичным и остальными регионами РФ (в этом смысле Валентине Матвиенко проще, и, видимо, из двух столиц Петербург первым объединится со своей областью). Московский мэр предлагает сосредоточиться пока на экономической интеграции, вследствие которой "жесткость административных границ регионов будет стираться". Таким образом, он призывает, не ломая административной структуры регионов, "перейти к логике развития экономических макрорегионов страны".
А это именно та идея, с которой выступил в начале года тогдашний глава Минрегионразвития Дмитрий Козак. Он предложил, по сути, новый подход к развитию российского регионализма: не перекраивая административно-территориальной "сетки", выделить в РФ восемь - десять групп регионов в соответствии с общностью их экономической специфики. Критерии такого районирования еще предстоит выработать, однако в целом оно соответствует практике развитых стран: там экономическая специализация не всегда совпадает с административным делением государств, так что приходится проводить региональную политику, привязываясь не к территориальным единицам, а к экономическим комплексам.
В дальнейшем идеи Козака "овладели массами". В марте Минэкономразвития предложил Концепцию социально-экономического развития России до 2020 г., где речь также шла о восьми - десяти макрорегионах, которые должны развивать свои индивидуальные "таланты". В апреле председатель Совета Федерации Сергей Миронов предложил назначать губернаторов наиболее мощных регионов "старшими" по своей округе, которая и будет составлять макрорегион. Тогда же свет увидели тезисы Юрия Лужкова об экономическом объединении московского региона. Впрочем, объединяться в макрорегионы предлагается уже не только по экономическим соображениям. В начале июня доктор географических наук из Высшей школы экономики, профессор Алексей Скопин высказал идею создать особый макрорегион для решения проблемы сохранения малочисленных народов Севера.
Одним словом, регионы будут объединяться в макрорегионы "по интересам", не сливаясь при этом. Такая стратегия позволит лучше учитывать их специфику при проведении государственной региональной политики. Дело это весьма актуальное, поскольку неравномерность развития российских регионов продолжает увеличиваться. По данным Росстата, валовый региональный продукт в Уральском округе почти вдвое выше среднего по стране, а в Южном - более чем вдвое ниже. Темпы роста ВРП за период с 1999 по 2006 гг. в Центральном округе в два раза превысили темпы роста Дальнего Востока. А показатель ВРП на душу населения в Москве более чем в десять раз превышает аналогичный показатель в Ивановской области или в республиках Северного Кавказа. Как добиться уменьшения этих диспропорций? Конечно, проще всего было бы объединить самых слабых с самыми сильными. Но, увы, это удается далеко не всегда.
