Хорошее, ярое неистовство бушевало в каждом атоме его психического состава, раскаляя природное вещество великолепного таланта – казалось, он не играл, а выплёскивал себя в роль.
Выплёскивал щедро – так изливается июльский ливень; растрачивал себя, не экономя, до последнего резерва, до предельной опустошённости.
Актёр-праздник, но и – актёр-порох, чей взрыв сметал прохладное равнодушие любого зрителя, заставляя смеяться и плакать, сострадать и думать.
Тончайшие нюансы психологической игры были доступны Караченцову, и где бы он не воплощал своё актёрское дарование – от «Старшего сына» до проходного боевика, даже до сериального мыла (деньги и народным любимцам нужны!) – он давал предел, выше которого подняться было невозможно.
Список его театральных ролей велик, как возможный каталог разнообразных человеческих состояний, и насколько граф Резанов отважен, ярок, темпераментен и несчастлив, настолько Александр Меншиков из «Шута Балакирёва» хитёр, мастер юлить, и, делая дело, никогда не забудет собственных выгод. Но и там и там – резкий, отчётливый почерк Николая Караченцова врезается в память зрителя, как прочерченный алмазом по стеклу узор…
Неистовый ушёл.
Не надо слёз – вернее: пусть прольются только над ролями.
А так – аплодисменты, товарищи зрители, аплодисменты!
