Михаил Яншин чрезвычайно ответственно относился ко всякой, даже самой маленькой роли. Он много работал на озвучивании художественных и мультипликационных фильмов. Однажды, когда ему пришлось озвучивать роль огурца в мультфильме, он долго выяснял у создателей мультфильма судьбу и характер этого огурца. В ответ на изумленные вопросы, дескать, зачем это нужно, Яншин ответил, что одно дело, когда говорит огурчик, греющийся на грядке, и совсем иное — когда разговаривает он же перед тем, как хозяйка закатает его в банку. При этом он своим голосом и интонацией так выразительно изобразил эти два разных состояния, что художники были вынуждены внести кое-какие поправки в нарисованный ими образ огурчика. И впредь, когда заведомо было известно, что озвучивать мультипликационного героя будет Яншин, художники невольно придавали этому герою черты артиста.
Михаил Михайлович Яншин родился 20 октября (2 ноября) 1902 года в городе Юхнове Смоленской губернии. «Моя бабушка когда-то рассказывала, что в самый патетический момент моего появления на свет вдруг заиграл музыкальный будильник, — пишет в своих воспоминаниях Михаил Яншин. — Он исполнял популярную песню «По улице мостовой шла девица за водой». И под этот самый мотив я появился на свет. Вокруг роженицы было суматошно, волнительно, и вместо того, чтобы остановить будильник, бабка сунула его под подушку, и он продолжал там играть уже вместе с моим первым криком.
Через шестьдесят с лишком лет я эту песню «По улице мостовой...» напевал на спектакле «Нахлебник», играя роль Кузовкина. Вот видите, какая образовывается дуга от рождения до одной из последних моих ролей в театре.
Родился я в Юхнове Смоленской губернии, но вырос, воспитывался и постоянно жил в Москве... Отец — Михаил Филиппович — был бухгалтер... Я всегда с гордостью вспоминаю свою мать — Александру Павловну, которая воспитала меня и сестру Евдокию.
Родители, ни в коей мере не принадлежавшие к миру искусства, трепетно относились к музыке, театру, знали многих певцов и актеров. У них были постоянные абонементы в Художественный театр, в Оперный театр Зимина, где часто пел Федор Иванович Шаляпин. На некоторые спектакли родители брали меня с собой, и это всегда носило торжественный характер.
В детстве, пожалуй, самое сильное впечатление произвел на меня Иван Михайлович Москвин в роли царя Федора. Меня поразила его мягкость, необыкновенная внутренняя чистота и прозрачность. Весь он был как иконописный...
Когда я учился в школе, меня тянуло к театру, я участвовал в струнном оркестре и в драмкружке. Но, будучи сравнительно небольшого роста, круглолицый и курносенький, я получал исключительно женские роли. Самые значительные среди них — Агафья Тихоновна в гоголевской «Женитьбе» и Мария Антоновна в «Ревизоре». Способностей актерских во мне никто не находил.
Из школы я перешел в среднее техническое училище в Благовещенском переулке, а в 1919 году был уже студентом первого курса бывшего Императорского Высшего Технического училища (теперь — МВТУ имени Баумана). Готовился стать инженером, специалистом по двигателям внутреннего сгорания».
Но, когда в 1917 году произошла революция, Яншин с первого же курса института ушел добровольцем в Красную Армию, в которой прослужил два года. Был рядовым, участвовал в подавлении антоновского восстания, был ранен. В армии он пристрастился к клубной работе, занимался чем угодно, но, как актер, на сцене не выступал. Армейской самодеятельностью тогда руководили будущие известные артисты Рубен Симонов и Андрей Лобанов.
В самодеятельности Яншин писал афиши, рисовал декорации, стоял «на занавесе». «Должен сознаться, — вспоминает Михаил Михайлович, — что и «на занавесе» я не отличался способностями. Помню, шел спектакль «Революционная свадьба» С. Михаэлиса. Рубен Симонов играл главную роль — французского патриота, которого приговаривает к смертной казни австрийский герцог. Это происходило в первом акте. Стоя «на занавесе», я так увлекся сценой и игрой Симонова, что совсем забыл про свои обязанности. Приговор подписан — акт кончился, занавеса нет. Тогда после герцога приговор подписали один за другим австрийские офицеры — занавеса нет. Наконец, в полном отчаянии бумагу подписывает сам приговоренный... Нет занавеса! Здесь кто-то подбежал ко мне и закричал «Занавес давай!» Только тут я очнулся и закрыл занавес.
Но на этом дело не кончилось. На аплодисменты я открыл занавес тогда, когда из суфлерской будки поднимался Осип Абдулов... В нашем спектакле он в тот вечер исполнял обязанности суфлера и выползал из своей будки, когда пошел занавес. Конечно, это вызвало неудержимый хохот у зрителей, а я был опозорен».
Демобилизовался Яншин в 1921 году. В то время был у него товарищ — Владимир Баталов — младший брат известного актера Николая Баталова. Баталов был помощником режиссера во Второй студии МХАТа и одновременно выступал в ней, как актер. Михаил Яншин однажды признался другу, что хочет тоже стать студийцем-актером. На это Баталов расхохотался «Помилуй, какие у тебя данные для того, чтобы стать актером?!»
Эти слова Михаила очень огорчили. Но все же Яншин набрался смелости и в 1922 году, 19 лет от роду, пошел сдавать экзамен во Вторую студию. «Я мечтал быть трагическим актером, играть роли героического репертуара и соответственно выбрал для чтения на экзамене сильно драматическое стихотворение под названием «Человек», — вспоминает Михаил Михайлович. — Первые строки были такие:
«Пусть перл созданья ты,
Могучий рыцарь творенья,
Кто дал тебе
Венец твой золотой..»
Читал я самозабвенно, с пафосом необыкновенным... Комиссию возглавлял Василий Васильевич Лужский... Во время моего чтения среди экзаменаторов происходило, как мне казалось, что-то странное. Все негромко, но явно хихикали, особенно сам Лужский. Когда я кончил стихотворение, смешливый от природы Василий Васильевич снял пенсне, вытер платком глаза и весело сказал «Ох, голубчик, прочтите басню».
Я был в отчаянии. Как - трагическое стихотворение, на которое я возлагал столько надежд, и вдруг все смеются!.. Каково же было мое изумление на другой день, когда я увидел в списке принятых свою фамилию».
В 1924 году, после окончания учебы в студии, Михаил Яншин, вместе с другими однокурсниками — Н.П. Хмелевым, Б.Н. Ливановым, Н.М. Горчаковым... — поступил в труппу МХАТа, в котором он проработал всю свою жизнь.
Дебютировал на сцене МХАТа Яншин в ролях Выборного — «Царь Федор Иоаннович, А.К. Толстого и Петрушки — «Горе от ума». Но наибольший успех принесла молодому Яншину роль Лариосика в спектакле «Дни Турбиных» по М. Булгакову.
С Булгаковым Яншин был в дружеских отношениях. Об этом он вспоминает: «С роли Лариосика началась моя дружба с Булгаковым; я был среди тех, к кому Михаил Афанасьевич относился с большой теплотой и с доверием... Отчетливо вижу Михаила Афанасьевича в день моей свадьбы. Мы с Вероникой Полонской венчались в церкви. Народу было очень много. Мне тогда было 24 года. Естественно, что я очень волновался. Стоя перед священником, я оглянулся по сторонам и увидел среди моря голов взволнованное лицо Булгакова... Он пытался подглядеть, кто из нас первый станет на ковер — тот будет под каблуком держать другого, возьмет верх в совместной жизни...
Дружба моя с Булгаковым прервалась по причине, для меня крайне драматичной. В пьесе «Мольер» («Кабала святош») я репетировал замечательную роль Бутона — слуги Мольера. Не буду говорить обо всех трудностях, неполадках, которые сопровождали эту длительную работу над спектаклем, о мучительных порой репетициях самого Станиславского. Спектакль, как известно, прошел всего несколько раз и был снят. В связи с этим снятием ко мне приехал корреспондент и взял интервью. Я сказал, что в неудаче спектакля можно обвинять режиссуру, исполнителей отдельных ролей (в частности, я считал, что Мольера должен был играть такой актер, как Певцов), но только не автора. Точно не помню, что я тогда говорил, но знаю — Булгакова старался защитить.
Каков же был мой ужас, когда я прочел в статье, что всю вину за искажение исторической правды в спектакле я взваливаю на Булгакова! Для меня, конечно, это была трагедия. Я понимал, что Михаил Афанасьевич, в последнее время дошедший до очень большой нервозности, стал подозрителен даже к хорошо знакомым, к друзьям. Я понимал, что был из тех людей в театре, которым он доверял. И вдруг такая статья!
До сих пор не могу вспомнить об этой истории равнодушно. Она камнем лежит у меня на сердце, как будто случилась вчера. Отношения мои с Михаилом Афанасьевичем оборвались. Мы встречались с ним еще несколько раз, но я был для него, вероятно, таким же посторонним человеком, как многие другие».
В кино Яншин стал сниматься с 1928 года, его кинодебютом стал фильм «Каторга» (1928), где он сыграл роль телеграфиста. Затем последовали фильмы «Простые сердца» (1929) — Петр, «Комета» (1929) — Савва Севрюжин.
Яншин за свою жизнь снялся во множестве фильмов, в основном во второстепенных ролях, наиболее заметные из которых «Поручик Киже» (1934) — Павел I, «Глинка» (1946) — Вяземский, «Ревизор» (1952) — Земляника, «Шведская спичка» (1954) — Евграф Кузьмич. Также Яншин озвучил огромное количество мультипликационных фильмов.
В 1934 году был создан Театр лесной промышленности, который так и назывался Московский театр лесной промышленности под руководством М.М. Яншина. Работал в нем Михаил Михайлович пять-шесть лет. Театр этот состоял из 35-40 человек. Хотя он и назывался московским театром — в столице шла только подготовка спектаклей и концертов. Основную же часть времени театр проводил в отдаленных районах страны, на лесозаготовках, деревообделочных фабриках, у сплавщиков Карелии, Белоруссии, Архангельской области и т. д.
Одновременно с работой во МХАТе Яншин согласился быть художественным руководителем цыганского театра «Ромэн» (1937-1941), где он как режиссер поставил спектакли «Кровавая свадьба», «Чудесная башмачница» Гарсиа Лорки, «За ваше счастье» и «Песня об Урсаре» Ром-Лебедева и другие.
Яншин всегда очень любил поесть. Иногда бывало, что запасы в доме Яншина заканчивались. И тогда для Михаила Михайловича наступала настоящая трагедия. Евгений Весник вспоминает: «Михаил Михайлович очень поздно пришел домой. Раздеваясь в передней, спросил у открывшей ему домработницы Нюши: «Есть что-нибудь поесть?» Услышав, что ничего нет, уткнувшись в висевшее на вешалке пальто, заплакал, как обиженный, обделенный конфеткой мальчик.
Однажды он сказал:
— Я не понимаю четырех вещей: 1. Зачем нужно было делать революцию 2. Как на радио вырезают буковку из слова 3. Как по воздуху летают цветы 4. Зачем Бог придумал гомосексуалистов
— А что для вас самое непонятное, Михаил Михайлович?
— Первое - зачем было делать революцию?!
С 1953 по 1963 год Яншин возглавлял московский театр имени К.С. Станиславского, в котором поставил спектакли «Грибоедов» Ермолинского (1951), «Девицы-красавицы» Симука (1952), «Наследник Рабурдена» Золя (1952), «Дни Турбиных» Булгакова (1954), «Чайка» (1954), «Такая любовь» Когоута (1959), «Первый день свободы» Кручковского (1961) и другие. Яншин привлек к работе с театром молодых тогда драматургов Э. Брагинского и Ю. Принцева.
В 1955 году Михаилу Михайловичу Яншину было присвоено звание Народного артиста СССР.
На сцене МХАТа наиболее значительные роли Яншина — это сэр Питер в «Школе злословия» Р. Шеридана, Козовкин в «Нахлебнике» И. Тургенева, Франтишек Абель в «Соло для часов с боем» О. Заградника.
7 ноября 1975 года Яншин получил Государственную премию за исполнение ролей Мамаева и Франтишека Абеля в спектакле «Соло для часов с боем».
19 февраля 1976 года Яншин в последний раз вышел на сцену МХАТа в роли Чебутыкина. Вскоре он тяжело заболел и 16 июля 1976 года в Москве скончался.
