В испанском национальном кинематографе не так уж много действующих лиц. Но почти все испанцы, бравшие в руки камеру, прославили свою страну на весь мир — от Луиса Бунюэля до Карлоса Сауры, Хулио Медема и Алехандро Аменабара. В этом почетном ряду едва ли не на первом месте стоит имя Педро Альмодовара, отметившего 25 сентября свое 65-летие.
Вряд ли найдется зритель, не видевший хотя бы пары его фильмов. Среди синефилов принято считать, что дебютное кино Альмодовара лучше сегодняшнего, куда более коммерциализованного, но дон Педро — один из немногих режиссеров, в чьей в достаточно обширной фильмографии нет ни одного слабого или проходного фильма. Да, ему все труднее встраиваться в молодежные тренды, возраст все-таки солидный, зато можно опереться на репутацию киноклассика. Наградам его несть числа, в том числе два «Оскара», по паре «Золотых глобусов» и «Пальмовых ветвей», куча европейских призов.
Педро Альмодовар, подобно Вуди Аллену, с которым его часто сравнивают, всю жизнь снимает одну длинную историю о себе. Он исследует природу эротических неврозов, коими был с детства набит под завязку. Родители отдали его учиться во францисканский колледж, прививший мальчику стойкую неприязнь к показной религиозности, табуированию секса и плотских удовольствий. С этими неврозами, подобно другому выходцу из иезуитской школы, великому Луису Бунюэлю, Педро до сих пор сражается посредством искусства.
Как и многие его знаменитые сверстники, Альмодовар — дитя европейской сексуальной революции, хотя его творческий порыв прямо не затрагивает идеи свободной любви. Он пошел дальше, и, как некогда Марсель Пруст или Ролан Барт, признал однополую любовь наиболее адекватным проявлением зрелой сексуальности. Личная философия позволила талантливому режиссеру не только внедриться в мир запретных тем, но и со временем придать им легитимность в глазах широкой аудитории. И хотя собственную ориентацию Альмодовар предпочитал не выпячивать, его кино — энциклопедия психологических и сексуальных перверсий, вплетенных в мир обывателя. Веселый исследователь и сатирик, чьи художественные приемы начисто лишены морализаторства, как автор он очевидным образом сочувствует миру униженных и оскорбленных, обожает богему и презирает буржуазию.
Кадр из фильма «Женщины на грани нервного срыва»
Герои большинства его трагикомедий — несчастные «уроды», отбросы общества, отвергнутые и оплеванные, потерянные даже внутри собственной субкультуры. Его фильмы населяют сумасшедшие, убийцы, проститутки, наркоманы, геи, трансгендеры и маньяки. Все «хорошие парни» в его картинах несут отпечаток какой-нибудь половой или психической перверсии, а все «плохие» — так называемые обычные люди. Визитной карточкой и важнейшим методом, которым пользуется режиссер, исследуя любую запретную тему, становится ирония, черный юмор, в повествование обязательно вплетен криминальный сюжет, причем надежда на хеппи-энд, как правило, тает на глазах.
Еще одной отличительной и уникальной чертой режиссера можно считать особое пристрастие к женским образам. Эротоман, гедонист и весельчак Альмодовар сумел направить свою энергию на раскрытие в героинях черт редкой психологической глубины. Он ценит актрис как близких друзей и любуется ими не только как эротическими объектами. Своей кинематографической славой Альмодовару обязана, в частности, подруга юности Кармен Маура, спонсировавшая (она принадлежит к влиятельному семейству, из которого вышло немало испанских политиков, включая пятикратного премьер-министра Испании Антонио Мауру) его самые ранние проекты, сделанные за копейки и мигом ставшие культовыми в интеллектуальной среде. Так, благодаря Кармен в 1980-м Педро снял первый полнометражный фильм «Пепи, Люси, Бом и остальные девушки», основанный на собственной фотоновелле «Частые эрекции». Фильм произвел сенсацию в независимых кругах и шел в сети кинотеатров «Альфавиль» четыре года подряд на всех ночных сеансах.
Подобно многим «людям лунного света» Альмодовар с большой нежностью относится к своим главным героиням. В Испании даже есть понятие — «девушки Альмодовара», по радио крутится популярная песня, где перечисляются их имена. Это блестящий ансамбль лучших испанских звезд — изумительная Франческа Нери из «Живой плоти», красавица Виктория Абриль и смешная Вероника Форке в «Кике» и «Высоких каблуках», зрелая и прекрасная Мариса Паредес в «Цветке моей тайны» и «Все о моей матери», та же знаменитая Кармен Маура и очаровательная Мария Барранко в «Женщинах на грани нервного срыва», потрясающая Анхела Молина в «Разомкнутых объятьях» и «Цветке моей тайны».
Но не стоит забывать, что три испанских артиста благодаря фильмам Альмодовара стали голливудскими знаменитостями. Дебют Антонио Бандераса на большом экране состоялся еще в 1982 году — Альмодовар пригласил его в свой фильм «Лабиринт страстей», и первый гонорар актера составил примерно 600 долларов. Одна из главных кинодив современности Пенелопа Крус заинтересовала заокеанских продюсеров после альмодоваровской «Живой плоти» (1997), а ее нынешний муж, супермачо Хавьер Бардэм, дебютировал в «Высоких каблуках» в 1991 году.
Будучи самым ярким современным представителем испанского кино, Альмодовар постоянно натыкается на сравнения — чаще всего с Фассбиндером и Бергманом. Высоколобая критика придумала ему прозвище Бунюэль для бедных. Впрочем, это скорее комплимент. Да, он не может похвастаться пристрастием к Большому Стилю, не претендует на роль столпа интеллектуального кино, презирает серьезность под маской сарказма, особенно в описании людских страстей и пороков. Педро Альмодовар берет другим: изысканным детективным сюжетом, юмором и легкостью, удивительным чутьем на актрис — на премьеры своих картин режиссер частенько приезжает на грузовике в компании подружек, разодетых в клоунские наряды, а одна из его любимых актрис, манекенщица Росси ди Пальма, и сейчас выглядит сошедшей с картин Пабло Пикассо. В мире буквально единицы сугубо национальных режиссеров, имеющих столь широкое международное признание как у публики, так и у специалистов. Впрочем, для Испании это характерно — они берут не количеством, а качеством.
