Олега Ивановича Борисова (который на самом деле был Альбертом Ивановичем) называли человеком с тяжелым характером. В каком бы городе, в каком бы театре он ни работал — его везде преследовал этот шлейф.
Его увольняли из киевского театра им. Л.Украинки за якобы самовольный отъезд с делегацией в Польшу. Хотя поездка эта была санкционирована Министерством культуры. Вероятнее всего, театр не мог простить Борисову его раннюю популярность после фильма «За двумя зайцами», где он стал несравненным Свиридом Голохвостым.
Он так и остался чужим в Ленинграде, в знаменитом товстоноговском театре — БДТ. И вроде бы попал к самому лучшему режиссеру страны — Георгию Товстоногову. Но дело в том, что в Олеге Борисове давно стал проступать горький ум, желчный сарказм и неосознанное, но такое понятное актерское желание быть в центре вселенной. Но в ленинградском БДТ такой вариант вряд ли был возможен — там властвовали свои законы и очень мощная труппа.
Борисов играл немного и не всегда то, что должен был. От желанной звездной роли Хлестакова в «Ревизоре» его отстранили, хотя он репетировал вплоть до генеральной. Премьеру дали играть второму исполнителю, другому Олегу — Басилашвили, а когда неудача Басика стала очевидной и Товстоногов лично попросил Борисова играть эту роль на ответственных гастролях в Москве, артист отказался наотрез.
Почему Борисов и Товстоногов так и не нашли точки соприкосновения? Георгий Александрович, как и всякий режиссер, не любил актеров, которые были умнее его и даже не пытались притворяться, дабы убедить в обратном. Периодически он выдергивал Борисова на главные роли, даже народным артистом СССР сделал с барского плеча, но это были лишь эпизоды. Народным же Борисов стал, совершенно неожиданно сыграв центральную роль Григория Мелехова в театральном «Тихом Доне». Казалось бы, что общего между щуплым Борисовым и шолоховским бравым Гришкой? Общим оказался мучительный поиск жизненного пути.
Действительно, Олег Борисов был человеком достаточно замкнутым, нетусовочным. Сплетен о нем ходило чрезвычайно мало, весь его круг был достаточно узок — жена Алла, сын Юрий. Любил книги. Говорил, что рыбалка — святое, вспоминал, как ходили на угря, как погнался за ними милицейский катер, но удалось уйти. Был страстным футбольным болельщиком, фанатом киевского «Динамо». Еще с киевских времен тесно дружил с Валерием Лобановским и Олегом Базилевичем. Оба знаменитых тренера не только сами охотно ходили в театр, но и сделали это традицией для всей команды.
Гостей Борисовы, конечно же, у себя принимали, причем с размахом, в основном сразу после переезда в ленинградскую квартиру. Гуляли до четырех утра, был сам Товстоногов в невероятном клетчатом пиджаке, по этому случаю подавали грузинские блюда — лобио, сациви, а еще судак-орли и жюльены…
Слабости? По словам сына, можно вспомнить разве что отцовскую привычку крепко выпивать, когда приходили гости, при этом не закусывать, а вести беседу до упора, говорить и слушать, пока есть силы. А уже утром с энтузиазмом набрасываться на закуски и уничтожать их со страшной скоростью.
Ничего, по сути, не изменилось, когда Олег Борисов проделал путь из Петербурга в Москву. Олег Ефремов поманил его МХАТом, пообещал новые яркие роли. Обещание сдержал частично.
Во МХАТе Борисова раздражала разболтанная обстановка, запойные периоды худрука, который без сожаления расставался с большими артистами, помогавшими ему строить театр. Перед гастролями во Франции Борисов узнал, что Олег Ефремов сам собирается играть борисовскую роль доктора Астрова в «Дяде Ване» перед парижской публикой. Пропасть стала непреодолимой. Попробовал уйти в Театр армии — Павла I успел сыграть, а вот Арбенина в «Маскараде» нет.
Кино и телевидение тоже не радовали. По крайней мере, успеха, равного голохвостовскому, не было. Был эффектный инженер Гарин, но «Крах» этого самого инженера стал очередным крахом посредственного режиссера Квинихидзе, снявшего затянутый школярский фильм. Отдельные роли в картинах Вадима Абдрашитова, выразительный многоплановый Рафферти в одноименном телефильме, белогвардейский следователь Соболевский в «Рассказе о простой вещи», снимавшемся в Симферополе, что еще?
Со скандалом отказался Борисов от роли Федора Михайловича Достоевского, хотя и начал сниматься в картине «26 дней из жизни Достоевского». Однако был возмущен съемочным процессом и примитивной трактовкой режиссера Зархи и не стал ни под кого подстраиваться, покинул площадку — в результате чего на два года был отлучен от кинематографа в воспитательных целях. В этот самый период ему запретили сниматься у Никиты Михалкова в «Родне». Достоевский был его автором, Борисов по амплуа был типичным неврастеником, поэтому отлично играл в «Кроткой», «Идиоте», «Подростке».
Пожалуй, один из самых удачных его фильмов — «По главной улице с оркестром» Петра Тодоровского. Одинокий, никем не понятый герой, живущий странно, с горькой усмешкой на устах. Именно на съемках этого фильма встретились два «цирюльника» — Олег Борисов — Свирид Голохвостый из прошлого — и Олег (тоже Олег!) Меньшиков, будущий «сибирский цирюльник». Они понимали друг друга, хотя были очень разные. Впрочем, разные только на первый взгляд. Меньшиков тоже ведь хотел, чтобы мир вертелся вокруг него. Но он этого добился, а Борисов, пожалуй, нет. Он был, скорее, непризнанным гением, талантливым изгоем. Никто не спорил, что он один из лучших актеров страны, но своим он не был нигде и никогда.
Олег Борисов умер от лейкемии в возрасте 65 лет. Ему, вернее, его герою поставили памятник в Киеве, на Андреевском спуске, — памятник цирюльнику Свириду Голохвостому в обличье артиста Олега Борисова. Артиста, который никогда не шел по главной улице, все больше плутал по закоулкам души, и никакой оркестр никогда его не сопровождал.
