Выпендривайся – не выпендривайся, будь бедным или богатым, мужчиной или женщиной, православным или иудеем, танцовщицей кордебалета или сталеваром, законы природы и основные психологические реакции не изменить. Человек ест, а потом хочет в туалет, просит счет, а потом ужасается, собирается в гости и не знает, что надеть, слушает музыку и дергает ногой в такт, видит красивую особь противоположного пола и думает о сексе, читает Канта и зевает, вступает в брак и мечтает о свободе, ненавидит, а после влюбляется.
У последней реакции даже есть название - Стокгольмский синдром, означающий защитно-подсознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата. А еще про нее сняли множество фильмов, два из которых выходят в российский прокат в ближайшие дни.
"Люди - мертвецы. Страна - зона. Город - зеро" - таков рекламный слоган картины Алексея Мизгарева "Конвой". Но не стоит сильно пугаться. Здесь нет ни зомби, ни катаклизмов, ни полоумных проповедников, ни ожившего компота. Слоган - настоящая обманка. Потому как автор прекрасного и невероятно мрачного "Бубен. Барабан" снял совсем другую историю. Не про мертвецов. Не про зону. И даже не про город. А - по большому счету - про любовь. Ту самую любовь, что возникает из ненависти. Настоящую мужскую любовь без всяких намеков на пошлость, нетрадиционность и все такое прочее. Любовь, которая есть братство и близость духа, которая меняет жизнь, которая меняет вообще все, что только можно изменить. Хотя, казалось бы, ничего не предвещало...
"Армейский капитан конвоирует в часть солдата-дезертира. Герои проводят сутки в Москве, в течение которых сталкиваются с реалиями жизни в современном мегаполисе: иногда комичными, иногда трагичными. Возникшая дружба между офицером и солдатом-дезертиром меняет отношение главного героя к жизни. Циничный капитан заново обретает смысл жизни и веру в человека", - скупо сообщает пресс-релиз. Но других подробностей и не нужно.
Что-то подобное уже было в "Пленном" Алексея Учителя, но... там, пожалуй, был очевидный перебор с двусмысленностями, наложенными на национальный вопрос. Чечня, Россия...
В "Конвое" все второстепенное отброшено в сторону. А потому ничто не мешает смотреть на главное - трансформацию отношений и трансформацию человека. Полную смену эмоций. Абсолютную смену смыслов. Был - сволочь, а стал - не ангел, но все же с жирным знаком плюс. Умел ненавидеть, а тут - гляди - уверовал. Воевал - и вдруг полюбил.
Хочется чего повеселее - так о том же самом и "Джунгли" Александра Войтинского. Только лишь на совсем другом языке и с совсем другой картинкой, где он и она, Сергей Светлаков и Вера Брежнева, но тоже война, война, война. А что еще такое семейный кризис, как не боевые действия?
У Мизгарева город - джунгли, заставляющие человека быть самим собой, потому как в них совсем не до притворства. У Войтинского и вовсе без аналогий: чтобы спасти брак, Марина уговаривает мужа отправиться в экзотическое путешествие. И тут уже зрителю нужно определиться, зачем он пошел в кино: слушать шутки Светлакова и смотреть на полуголую красотку Веру или следить за тем, как меняются их отношения, что, кстати, куда более интересно.
От ненависти до любви...
Всю дорогу между супругами не утихают ссоры, которые в конце концов приводят к тому, что они оказываются на необитаемом острове, затерянном в океане. Вот только вместо того, чтобы вместе бороться за выживание, герои продолжают пуще прежнего выяснять отношения, постепенно переходя к настоящим боевым действиям. Сначала друг с другом, а чуть позже - с племенем воинствующих туземцев.
Джунгли и Москва
Между ними, по сути, нет никакой разницы, когда говоришь не о прачечных, парковках и ночных клубах. Человек везде один и тот же: идущий от любви к ненависти или в обратном направлении.
Что в итоге случится с персонажами Брежневой и Светлакова, понятно без всяких дополнительных пояснений. Иначе и не может быть. После войны, с кем бы она ни велась, всегда хочется получить свою долю счастья, покоя и любви. Исключений здесь нет и быть не может...
