страны
Над Польшей облако кровавое повисло,
И капли красные сжигают города.
Но светит в зареве былых веков звезда.
Под розовой волной, вздымаясь, плачет Висла.
В кольце времен с одним оттенком смысла
К весам войны подходят все года.
И победителю за стяг его труда
Сам враг кладет цветы на чашки коромысла.
О, Польша, светлый сон в сырой тюрьме Костюшки,
Невольница в осколках ореола,
Я вижу: твой Мицкевич заряжает пушки.
Ты мощною рукой сеть плена распорола.
Пускай горят родных краев опушки,
Но слышен звон побед к молебствию костела.
Как Англия прекрасна! Я готов
Не знать чужих полей, лугов, озер,
Не видеть, как красуется убор
Чужих, воспетых бардами лесов.
Но жажду я порой увидеть кров
Небес Эллады, южных звезд узор,
Хочу взойти на трон Альпийских гор,
Весь мир забыв средь гордых ледников.
Как Англия прекрасна! Нужны мне
Лишь ласки дочерей ее простых,
Лишь теплота их добрых, белых рук.
Но снится мне в мечтаниях ночных
Взгляд черных глаз и канцонетты звук
Над теплым морем ночью при луне.
Что за женщина жила -
Бог ее помилуй! -
Не добра и не верна,
Жуткой прелести полна,
Но мужчин влекла она
Сатанинской силой.
Да, мужчин влекла она
Даже от Сент-Джаста,
Ибо Африкой была,
Южной Африкой была,
Нашей Африкой была,
Африкой - и баста!
В реках девственных вода
Напрочь пересохла,
От огня и от меча
Стала почва горяча,
И жирела саранча,
И скотина дохла.
Много страсти сберегла
Для энтузиаста,
Ибо Африкой была,
Южной Африкой была,
Нашей Африкой была,
Африкой - и баста!
Хоть любовники ее
Не бывали робки,
Уделяла за труды
Крохи краденой еды,
Да мочу взамен воды,
Да кизяк для топки.
Забивала в глотки пыль,
Чтоб смирнее стали,
Пронимала до кости
Лихорадками в пути,
И клялись они уйти
Прочь, куда подале.
Отплывали, но опять,
Как ослы, упрямы,
Под собой рубили сук,
Вновь держали путь на юг,
Возвращались под каблук
Этой дикой дамы.
Все безумней лик ее
Чтили год от года -
В упоенье, в забытьи
Отрекались от семьи,
Звали кладбища свои
Алтарем народа.
Кровью куплена твоей,
Слаще сна и крова,
Стала больше чем судьбой
И нежней жены любой -
Женщина перед тобой
Встань! Подобная жена
Встретится нечасто -
Южной Африке салют,
Нашей Африке салют,
Нашей собственной салют
Африке - и баста!
МЫ, РОМЕЙЦЫ
Павлины возле трона Басилевса
златые с изумрудным острым взглядом.
Всё во дворце богато - справа, слева.
Вид из дворца всегда предстанет садом.
А жизнь, по сути, сумма разных улиц,
иные кривоваты - ну так что же?
Дома включают дураков и умниц,
а комнаты - столы, одежду, ложе.
Механика в почёте. И поэзия.
протопатрикий пьёт вино по пятницам,
считая: раз в неделю - так полезнее,
к тому ж никто не скажет - этот пьяница.
Сады обильны. А дворцы огромны.
Теологические споры на базаре
тяжёлые - как будто тащим брёвна,
не задавили б - спор ветвист в угаре,
в угаре, иль в азарте. Небо пышно.
И ткутся ткани. Множество усилий.
А жизнь проходит всё-таки не слышно,
и кто поверит - мы, ромейцы, были?
И кто узнает, как мы воевали,
любили, верили и пировали,
коль всё уйдёт в златые вертикали,
они нематерьяльны - так уж вышло...
ВИЗАНТИЙСКИЙ АНГЕЛ
ЯПОНСКИЙ ДОМИК
Домик, вежливость впитавший.Из бумаги стены.
Домик весь – как день вчерашний.
Сгиньте, перемены!
Сад камней нам предлагает
Сложную систему.
Кто душою понимает
Даденную тему?
Сад камней – как остров смысла,
Дан в миниатюре.
Смыслу не страшны ни числа,
Ни война, ни бури
Изменений, что окрестно.
Мал уютный домик.
Человечек, если честно
В мире круглый нолик.
Но смирение и кротость
Много значат в жизни.
И в душе раскрылся лотос,
Ибо страсти лживы.
ТОКИО
Бликующие синевой и сталью башни,
Драконы мчащих поездов слепят.
Огни роятся, попран день вчерашний,
И без него дан будущего ад.
Но ада, в общем нет, есть плазма жизни –
Цветной и многоликий сверхнапор.
Рекламы мчится всадник – оный призван
Заставить покупать, что видит взор –
Что видит взор – бессчётные товары,
Вон техника, чьи чудеса сильны.
Вот ресторанов колорит, вот бары –
Саке и суши мы принять должны.
Мощь Токио, гудение, роенье,
Ночь в серебре и в синеве реклам.
На ниточке качается мгновенье
Любой судьбы, что забываешь сам.
