Существует вопиющее противоречие между "автором" дошедших до нас драм, комедий, поэм, сонетов, известным как Уильям Шекспир (Shakespeare — буквально "Потрясающий копьём"), не просто гениальным человеком, но и самым образованным, эрудированным поэтом своего времени (конец XVI — начало XVII века), и тем, что стало известно из архивных документов об уроженце Стратфорда-на-Эйвоне, чьё записанное при крещении (1564) и погребении (1616) имя William Shakspere звучит по-русски Уильям Шакспер или Шекспер, и не иначе.
Великий — неуч?
Оказалось, что вся семья стратфордца, включая его детей, была неграмотна. Нет никаких свидетельств тому, что сам он хотя бы окончил начальную школу, нет ни строки, написанной его рукой, есть лишь шесть неловких, корявых подписей под документами. Он был всего лишь пайщиком актёрской труппы (и третьеразрядным актёром), но никто при жизни не называл его поэтом или драматургом. Зато установлено, что он, сын перчаточника, занимался ростовщичеством, жестоко преследовал неимущих должников, откупил право на сбор церковной десятины с фермеров и т.д., и т.п. Судя по всему, жил Шакспер незаметно и так же незаметно умер.
И тут начинается самое интересное. Через 7 (!) лет после смерти Шакспера кто-то распорядился соорудить возле его могилы в стратфордской церкви настенный памятник с витиеватой надписью, из которой следовало, что он-то (уже Шекспир) и был тем самым великим драматургом. Затем (в 1623 году) вышло роскошное однотомное собрание пьес "Шекспира". Вот эти два посмертных факта и положили начало традиционному представлению об Уильяме Шекспире из Стратфорда.
Сомнения появились уже в XVIII веке, когда начали всплывать подлинные документы, ярче яркого свидетельствующие о том, что неграмотный сын перчаточника ну никак не мог свободно владеть слогом, разбираться в морской (к примеру) терминологии и легко "играть" иностранными языками, включая языки мёртвые. Разобраться в столь диком несоответствии одного другому пытались, каждый в своё время, Чарлз Диккенс, Марк Твен, Уолт Уитмен, Зигмунд Фрейд, Анна Ахматова, Владимир Набоков и многие, многие другие. Цель была одна: догадаться, кто же на самом деле подписывался как Уильям Шекспир. Называлось немало имён (см. выше), причём лиц титулованных (вплоть до самой королевы Елизаветы!), поскольку только их уровень образования, положение в обществе и при дворе, возможность путешествовать открывали широкий "обзор жизни", присутствующий в пьесах. Кроме того, у всех них были причины скрывать своё настоящее имя, на которое несмываемым пятном позора (по представлениям того века) легло бы ремесло драматурга...
Игра — она и есть игра
Вот и получается, что было время, когда "играть в Шекспира" было не менее захватывающим занятием, чем сегодня играть Шекспира. Удастся ли когда-нибудь кому-нибудь установить окончательно и бесповоротно имя былого Великого Барда, не известно. Да и надо ли? Что это изменит? Учёные, разумеется, полагают иначе, возможно, правы они. Но, как бы то ни было, с нами по-прежнему остаётся великая "игра в игре", где "весь мир — театр, а люди в нём — актёры". Остаётся великий полёт фантазии, который никогда и ничем ограничен не был. И чем бы ни завершились поиски, "Гамлет" навсегда останется "Гамлетом", а "Отелло" — "Отелло". Всё прочее, конечно, любопытно... Но не более.
