Одна из загадочных, подёрнутых туманом мистики историй, связанных с поисками утраченных кладов, началась 16 июля 1837 года, когда в трюмы брига «Нотр-Дам де Грас» опустили двадцать просмолённых мешков семян конопли. В дошедшей до наших дней таможенной декларации порта Марсель сказано, что этот афганский товар предназначен для аптекарских нужд королевского двора Великобритании.
Обозначено также то, что почему-то не насторожило чиновников таможенной конторы. Именно то, что просмолённые баулы были противоестественно тяжелы. На этой-то нестыковке и базируется длящееся по сию пору расследование обстоятельств утраты товара, спасённого командой брига. Семена, которые по заверениям капитана корабля Фернана Скотти, никакими семенами не являлись, а были, на самом деле, гранулированным золотом, самой высокой, так называемой белой пробы.
Откровения на суде в прямом смысле убили капитана. Он скоропостижно скончался, по официальной версии, от сердечного приступа. На самом деле – в чём не сомневался его сын, тоже капитан Дик, идеально здорового сорокалетнего мужчину отравили, подсыпав в котёл судового камбуза, где тушилась баранина, очень сильный яд. Этот же яд отправил на тот свет ещё шестерых моряков, успевших отобедать. «Что, этих молодцев также одновременно сразили сердечные удары?» – спросил у судьи Парижской судебной палаты Пуатье Скотти-младший.
ГОЛОС НАД РИФАМИ
Со слов отца, Дик Скотти эмоционально передаёт обстановку попытки транспортировки мешков с загадочным содержимым из Франции в Англию, как «трагический риск, вызванный безобразными природными условиями». К примеру, когда изрядно побитый штормами бриг оказался в акватории порта Бриндизи, в котором отсутствовал маяк, разбушевалась буря, похожая на ад. Хаотичные порывы злого ветра, грозя сломать мачты, раскручивали судно в водяном мешке. Несмотря на то, что бриг идеально слушался руля, из-за отсутствия береговых ориентиров шансов уцелеть почти не было. Сжимающий руль Фернан Скотти принялся молиться уже не о том, чтобы выжить, а о том, чтобы погибнуть, не слишком мучаясь.
И тут полную безнадёжность ситуации счастливо разрешило чудо. Где-то в отдалении, за бортом, Фернан Скотти услышал голос покойного отца, первого капитана обречённого брига. Голос громко, перекрывая рёв волн, призывал сына не паниковать, следуя его указаниям.
Фернан подумал, что из-за нечеловеческого напряжения теряет разум. Бриг, тем временем вздыбившись, словно взбесившаяся лошадь, накренившись правым бортом, ускоряясь, понёсся в ведомом только ему направлении. Рулевой крикнул: «Неужели вы не слышите команд вашего батюшки, указывающих, как следует маневрировать?» В ответ Фернан Скотти прокричал, что теперь отчётливо слышит этот голос. Отцу при жизни его он всегда безропотно подчинялся. Подчинился также в этот критический момент, когда счёт шёл на секунды. Фернан Скотти мгновенно выполнил необходимые манёвры. И команда брига при ярких вспышках молний, наблюдала, как «Нотр-Дам де Грас» стремительно удаляется от страшных рифов, на которые его только что неумолимо несло.
РОКОВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ В МАРСЕЛЬ
Несмотря на то, что «Нотр-Дам де Грас» удалось увести подальше от берега и беды в относительно спокойные воды, Фернан Скотти принял решение вернуться в Марсель, чтобы привести в порядок оснастку корабля, изрядно потрёпанную бурей.
Разве мог он знать, что это правильное с точки зрения безопасности решение обернётся массой бед. Ведь на следующий день после того, как бриг встал на якоря, матросы, шпаклюющие и смолящие трюм, где хранились грузы, обнаружили, что мешки изрядно полегчали. Как предписывалось, капитан немедленно вызвал таможенных офицеров. Генерал Жорж Коде, ответственный за операцию по доставке конопли в Англию, распорядился вспороть один из мешков.
Когда струйкой потекли семена, когда Фернан Скотти вздохнул с облегчением, генерал, побелев от ярости, закричал: «Это не то, что нам доверили. Груз подменили!» После чего Коде приказал страже никого из команды не выпускать на берег, а построить всех, вплоть до кока, на палубе. Его речь была короткой: «Злоумышленники здесь, среди нас. Я не покину бриг вплоть до того, как подлинный, а не фальшивый груз вернётся в трюм. Я намерен ждать этого события, сколько понадобится, ибо знаю, что мешки на корабле. Их невозможно даже на лучшей шлюпке перевезти на берег, ибо нет силачей, могущих хотя бы один мешок с борта опустить в шлюпку».
Уловка генерала сработала. Баулы белого золота вернулись на прежнее место так же таинственно, как исчезли. Более того, матросы без посторонней помощи выявили злоумышленников. Ими оказались члены команды, взятые в ответственное плавание по протеже Жоржа Коде. Поняв, что может быть заподозрен в сговоре, генерал, не учинив ни малейшего дознания, подальше от глаз команды, там же в трюме с мешками, пристрелил троих злоумышленников. Впервые за годы походов брига его славное имя обагрилось кровью. Ничуть не огорчившись содеянным, Жорж Коде, изображая гордость свершившимся правосудием, объявил, что, сознавая ответственность за благополучное завершение рейса, сказал, что остаётся на борту, деля с моряками тяготы опасного перехода, отныне единолично отвечая за сохранность груза.
Проанализировав ход событий, Фернан Скотти заподозрил, что генерал неким образом впутан в эти преступные дрязги (что подтвердило будущее). Посему непредсказуем, опасен. Посему за ним нужен глаз да глаз.
КРАСНЫЕ ПРИЗРАКИ РОНЫ
Как только в Марселе начались ремонтные работы на мачтах, палубе, в трюмах генерал приказал переправить мешки в некое тайное место, оборудованное в казармах устья Роны. Фернан Скотти, возблагодаривший, было, судьбу за то, что с него снята ответственность за сохранность груза, был изумлён тем, что Коде именно его назначил, как он выразился, главным надсмотрщиком за золотом.
Чувствуя подвох, капитан отдал распоряжение офицерам и солдатам буквально сидеть на мешках, сменяясь лишь для отдыха. Тут и грянули пугающие чудеса. Часовые вполне серьёзно пустились уверять, что в подвальном помещении кто-то ещё присутствует кроме них. На вопрос, кто же это, звучали ответы, что ощущения словами не передашь, что господину капитану стоит, дабы разобраться, понаблюдать лично.
Фернан Скотти, проведя ночь в подземелье, многое увидел. Отнюдь не чертовщину, а снующих по переходам молодцев, облачённых в накидки красного цвета. Перед собой парни держали зажжённые свечи, что, по-видимому, рождало иллюзию пребывания в тёмных подвалах потусторонних пришельцев.
ЧЕСТЬ И ПОТОП
Ожидание это не ограничилось бездействием. Капитан, чтобы уберечь вверенное ему золото от посягательств злоумышленников – людей в красном, заменил офицеров и солдат матросами своего брига. Заменил, приказав открывать огонь на поражение. Коде, узнав о «самоуправстве», пришёл в ярость. Взбесило его более всего обещание Фернана Скотти открыть шлюзы и затопить подвалы в случае, если возникнет опасность утраты ценностей. «Через потоп я спасу всех, кому доверено дело государственной важности, от бесчестия и виселицы», – объявил он генералу.
Генерал же, в чём капитан ничуть не сомневался, приступил к решительным действиям той же ночью. Ворвавшись на плечах людей в красном в подземелье, устроил бойню, да такую дикую, что кровь с обеих сторон лилась рекой. Фернана Скотти, тяжело раненного, пленили. Мешков с золотом в подвалах не нашли. Капитан надёжно спрятал драгоценный груз. Напрасно генерал требовал вернуть то, что «по праву победителя» принадлежит только ему. Сначала Фернан Скотти молчал под пытками раскалённого докрасна в огне кинжала.
Генерал получил по заслугам. Мармоз и Скотти открыли шлюзы. Потоки речной воды затопили подземелье. Увы, Фернан Скотти пал жертвой отравителей. Люди принявшего позорную смерть Жоржа Коде постарались. Воду смогли откачать лишь в засушливое лето 1923 года, когда дно Роны обнажилось. Золотой клад нашли в целости-сохранности, разобрав старинные воздуховоды.
Исторический парадокс заключается в том, что долг Франции английской короне всё же был погашен ничтожной частью белого золота, потому что благородный металл за годы, пока считался утраченным безвозвратно, фантастически вырос в цене.
