Иоганн Штраус-младший родился 25 октября 1825 года. Папаша Штраус, считавшийся тогда королем вальсов, сделал все, чтобы маленький Иоганн никогда не стал музыкантом. Но мать мальчика, фрау Анна, решила по-другому.
Но однажды Штраус-старший путем строгого дознания сделал сразу три пренеприятных для себя открытия. Во-первых, жена тайком купила-таки Шани скрипку. Во-вторых, мальчик уже играет на ней настолько уверенно, что дает уроки сыну портного. И, в-третьих, у Анны, оказывается, в глубоком секрете хранится первый вальс ее любимчика, который тот написал в шестилетнем возрасте.
Ревниво оберегающий свою славу отец отдал подросшего Иоганна в коммерческое училище. Но занятие музыкой и сочинительство продолжались по-прежнему, что скоро и обнаружилось. Забывшись, на одном из уроков Шани громко запел. Его выгнали...
Через много лет, бродя с прелестной русской девушкой по аллеям старинного парка в той самой стране, где так и не довелось побывать его отцу, Иоганн Штраус со смехом рассказывал эту историю и даже изображал, как его отроческий, неустойчивый голос спугнул бухгалтерскую тишину: «Нари-нари-нари, па-пам!!!»
Но тогда ему было не до смеха. Тучи словно со всех сторон сбирались над крышей их дома, чтобы разразиться грозою. Отец ушел к молоденькой модистке, оставив фрау Анну с детьми без средств к существованию. Шани жалел мать и ломал голову над тем, как добыть пропитание семье...
В октябре 1844 года в одном из венских кафе состоялось его первое выступление. Он хотел начать концерт своим вальсом «Сердце матери». Но Анна Штраус отговорила его. Стоит ли разжигать страсти и искать сострадание публики к их семейной драме? Нет, в этот вечер Анна забудет о том, что она брошенная жена. Она мать композитора Штрауса.
Заключительный вальс Шани повторил девятнадцать раз. А перед тем, как сойти со сцены на руки поющей, кричащей, зашедшейся в самозабвенном восторге толпы, он исполнил один из лучших вальсов своего отца. Его оценили. И как композитора, и как человека.
Плакала от счастья матушка Анна. От аплодисментов распухли ладони даже у тех, кто получил задание от Штрауса-отца освистать дебютанта. За два часа Шани покорил Вену, взяв ее голыми руками, открыв тяжелые городские ворота толчком тонкой дирижерской палочки.
Весной 1856 года российские газеты известили о прибытии знаменитого маэстро Иоганна Штрауса. Мог ли он тогда предположить, что с тех пор ни одна страна, где он станет желанным гостем, не будет его так властно манить к себе, как Россия? И, живя здесь по полгода почти десять лет подряд, он будет отказываться от выгодных гастролей, чтобы снова и снова окунуться в колдовство белых петербургских ночей, бродить тропинками маленького живописного Павловска, играть под сводами его вокзала.
Концерты на вокзале? В 1835 году петербургское начальство решило соединить железной дорогой столицу с двумя живописными местами пригорода - Царским Селом и Павловском. Это позволило выезжать на природу людям весьма скромного достатка.
Здесь за небольшую плату они могли послушать музыку, повеселиться. Специально для этого при вокзале был вместительный и удобный танцевально-концертный зал. Постепенно поездки в Павловск «за музыкой и танцами» сделались повальным увлечением во всех слоях общества: от высшей знати до швей и мастеровых. Выступать в Павловском вокзале было престижно. Он видел и слышал знаменитостей больше, чем иные дворцовые залы. Здесь можно было взлететь в зенит славы и с треском провалиться.
Что ожидало Штрауса? «В день его дебюта,- писали «Санкт-Петербургские ведомости»,- народу в Павловске была бездна...» Маэстро вышел на сцену красивый, вдохновенный. Его голова в черных кудрях почти лежала на скрипке. Казалось, он лишь слушал то, что рождалось внутри хрупкого дерева, а смычок двигался помимо его воли: то с дьявольским напряжением, то, успокаиваясь и ласкаясь.
Неслыханная красота и разнообразие мелодий обрушивались на слушателей лавиной. Это была сама страсть, движение, радость жизни. И публика сдалась на милость победителя радостно и благодарно: «Добро пожаловать, господин Иван Страус!..»
Композиторский дар Штрауса был уникален и неповторим. Он не знал мук творчества. Музыка рождалась внутри него и требовала только одного - записывай! Когда не хватало бумаги, нотами покрывались скатерти, манишки, ночные сорочки...
Стасов, строгий критик, мнения которого как приговора боялись люди искусства, всегда считал себя принципиальным врагом развлекательной музыки. А тут о чем говорить - вальсочки, польки, галопы? Студенты скачут, кружатся барышни. И это музыка? Но и он сдался: «...К стыду своему, объявляю торжественно - я с удовольствием слушал Штрауса». И добавлял рокочущий басом, что это «лучше всего, что мы знаем в Петербурге... Павловске и других городах».
В Вену Штраус отправлял деньги для матушки Анны и восторженные письма о том, как ему живется в России. Он писал, что концерты его кончаются самым неожиданным образом - под звонок последнего уходящего в Петербург поезда. Раньше публика не отпускает.
Это был период в жизни Штрауса, познавшего нужду и умевшего считать деньги, когда он, по его собственным воспоминаниям, менее всего был купцом, а просто артистом, влюбленным в свою русскую публику. Он, за долгую жизнь изъездивший полмира, тогда, молодым, на пороге невероятной славы, словно чувствовал, что именно Россия подарит ему незабываемую любовь, и старался отплатить ей, как мог...
Однажды в артистической, после концертов превращавшейся в пеструю оранжерею, Штраус увидел букет белых роз. В нем была записка: «Мэтру Жану в знак восхищения от незнакомки». На этот раз его сердце, привыкшее не принимать всерьез милые, но ни к чему не обязывающие знаки внимания многочисленных поклонниц, тревожно дрогнуло.
Выходя на бесчисленные поклоны, он теперь внимательно вглядывался в нарядный ералаш из шляпок, локонов я лент. Где она? Какая она? Как-то, уединившись, он сел за рояль и нарисовал ее музыкальный портрет. Пьесу назвал «Незнакомка».
Однажды друзья познакомили его с двумя девушками. Иоганн, взглянув на одну из них и еще не слыша имени, сказал себе: «Это она». И понял: деньги, шумный успех, афиши с его портретами, облепившие все петербургские тумбы,- все это мелочи его артистической жизни. Главный же подарок России - девушка с тонким бледным лицом и огромными серьезными глазами. Они потянулись друг к другу, будто ждали этой встречи всю жизнь...
Точно сказать, когда именно познакомились Ольга и Иоганн - невозможно. Ольга была не просто неотразимо хороша строгой северной красотой. Красотой природной, естественной, без женских затей и ухищрений. Любуясь ею, Штраус начинал понимать, что не только это заставило его окончательно потерять голову.
Как же он раньше мог не обращать внимание на иное в женщине: ум и образованность, оригинальность суждений и способность понимать серьезные вещи? Все это было в Ольге. И с нею он мог быть тем, чем был: и влюбленным мужчиной, и композитором, влюбленным в гармонию, звук и ритм.
Ольга оказалась прекрасной музыкантшей. Она сочиняла сама и один из своих романсов подарила Иоганну. В конце сезона 1858 года Ольга попросила Штрауса исполнить ее романсы в Павловске. Смирнитская - одна из первых русских женщин-композиторов - писала музыку на стихи Лермонтова, Пушкина, Фета. Штраус позже аранжировал ее вещи - утерянную «Польку-мазурку» и дошедший до наших дней романс на стихи Кольцова «Так и рвется душа».
На концерты Ольга Смирницкая приезжала с подругой Полиной. Та сочувствовала влюбленным, и совместные прогулки в Павловском парке неизменно кончались тем, что Полина «теряла» их в нескончаемых аллеях.
Иногда Ольга и Иоганн убегали к речке с милым и ласковым названием Славянка. Она была невелика, но с удивительно прозрачной водою. Ольга подносила к его губам узкую ладошку, и ему казалось, что он пьет зелье, которое не отпустит его с этих берегов никогда... Иоганн Штраус полюбил впервые. Прежние тревоги молодого сердца не в счет. Они быстро накатывали и еще быстрее исчезали. Все, что окружало его, откуда добывал он сказочной красоты мелодии, теперь в его глазах имело лишь одну цену: здесь жила Ольга.
Он создает один шедевр за другим: «Прощание с Петербургом», «Русская деревня», «Нева», «Петербургская кадриль», «В Павловском лесу», «Воспоминание о Павловске». Нет, это не музыка для танцев. Это влюбленное сердце Штрауса изобрело тайнопись и пишет ею на пяти нотных линейках гимн своей возлюбленной…
Однажды Иоганну передали потные листки, исписанные рукой безвестного студента Петербургской консерватории. Знаменитый маэстро не сослался на занятость. Через пару дней его оркестр исполнил произведение молодого автора. Тот слишком поздно увидел свое имя на афишах «г-на Страуса». Последний поезд уже ушел «на концерт». Так обидно получилось! «...в первый раз играли в Павловске мои «Танцы»,— писал родным «опоздавший» — студент консерватории Петр Чайковский.
К дубу, в дупло которого Иоганн и Ольга опускают записки друг для друга, уже протоптана заметная тропинка. Свидания редки. Аристократическая семья Ольги не должна ничего знать о ее романе с «каким-то музыкантом».
А Ольга может довериться только Полине. Иоганн настаивает, чтобы она сказала родителям об их любви: «Ольга, если ты не поговоришь со своими родителями со всей серьезностью, что с нами будет? Нам необходимо знать их мнение, их отношение к нашей любви... Я не хочу принести горе и раздор в твою семью, но страстно хочу, чтобы ты была моей женой».
Ольга, послушная дочь, просит Иоганна сначала «поговорить» с ее отцом. Неприязнь семьи Смирнитских - аристократов и снобов - к Штраусу была очевидна: он не дворянин, он принадлежал к «странствующему народу», а талант композитора не имеет для Смирнитских абсолютно никакого значения. Понимая безнадежность затеи, Штраус не решается на беседу с отцом любимой.
Вопреки рассудку Штраус все же надеется на то, что Ольга станет его женой. Они планируют свадьбу, клянутся в вечной любви. Штраус с упоением работает и счастлив, получая от Ольги письма.
А повод для печали был, и весьма серьезный, - мать Ольги, г-жа Смирнитская, женщина злобная и циничная. Она была способна на чудовищные поступки, если чувствовала, что кто-то из семьи готов ее ослушаться. И не стесняла себя в разговоре с претендентом на руку дочери.
После беседы с мама Штраус в ужасе: «...Итак, моя надежда погибла! Моим единственным стремлением было обладать Тобой, но невозможно достичь моего горячо желанного счастья. Мама говорила со мной слишком долго... В момент, когда она тихо говорила, что я ни в чем не должен Тебе верить, что все, что Ты хочешь, вылетает из Твоей безрассудной головы, и обманутый не должен больше Тебя и слушать, я почувствовал непроизвольно ненависть к этой матери, которая сама умышленно, чтобы исполнить свой план, говорит гнусности о своем ребенке. ...Она называет случившееся интригой с Твоей стороны, за которую мы оба будем наказаны. Что касается ее поведения, ее выражений по отношению ко мне, она была неделикатна, - бесспорно! Потому что, когда она пожелала потребовать от меня Твои письма..., я поклялся, что Твои письма уйдут со мной в могилу, она объявила, что при моем слабом здоровье я могу умереть каждую минуту, поэтому она не может быть спокойна».
Бедные и несчастные Ольга и Иоганн все же продолжают надеяться на чудо, и перед отъездом Штрауса в Вену они встречаются, уверенные, что счастье все-таки впереди. На пути в Вену Иоганн Штраус пишет одно из самых трагических писем в своей жизни.
«10 октября. Ольга, дитя мое, вот хочу открыть тебе мое сердце, что я тебя безумно люблю. Ты уже знаешь, что мне невозможно жить без Тебя. Самые Твои дорогие мне письма в силах утешить меня только в тот момент, когда я их читаю, потому что лишение возможности Тебя видеть делает меня нежизнеспособным. Я могу жить, только обладая тобой, ангел, только чувствуя Твое дыхание, я могу сохранить свою жизнь. Моя боль с каждой минутой быть все дальше от тебя столь велика, что я предпочитаю умереть, чем выносить эту муку. У меня нет сил, я слишком люблю Тебя, жизнь без обладания Тобой подобна смерти для меня, - и лучше будет для нас обоих, если меня больше не будет. Я вне себя, и если даже беру в руки Твои письма, чтобы скорее немного успокоиться, то чувствую, несчастный, что все дальше пароход отдаляет меня от Тебя, так что и сами Твои письма не приносят мне больше утешения. Я не могу больше мыслить, - я близок к безумию, я чувствую это. Небо, дай мне умереть, - нет у меня больше радости жизни, у меня нет больше надежды, мне не остается больше ничего, кроме смерти. На корабле люди смотрят на меня, как на сумасшедшего, я замечаю, что вызываю содрогание. Скоро люди будут совсем избегать меня, и меня запрут в желтый дом, где я сдохну, как зверь. Спасибо за Твои утешительные письма, но для меня нет утешения. Моя страсть съедает меня. Прощай, ангел, я не могу больше писать. Бог знает, что со мной произойдет. Вечно Твой, Жан».
В 1860 году Штраус возвращается в Павловск и решительно просит руки Ольги, но, - увы! - и Ольга, несчастная и окаменевшая от горя, все-таки... отказывает Штраусу окончательно - она не смеет противиться воле родителей.
Штраус немедленно уезжает. Он шлет бесконечные письма, полные отчаяния, предлагает бежать. Снова возвращается в Павловск, но... для Ольги он более не существует. Не любила? Не нам судить. Ольга Смирнитская вскоре вышла замуж за Александра Лозинского, военного юриста... и, разумеется, дворянина. Благополучно прожила с ним 60 лет, родив четырех детей.
А у Штрауса впереди было три десятка лет, из которых лишь на несколько дней он лишится способности сочинять - когда умрет мать, фрау Анна Штраус. Впереди «Голубой Дунай», «Жизнь артиста», «Сказки Венского леса» - каждая из этих мелодий могла бы сделать его бессмертным. А он написал пятьсот вальсов и полек, шестнадцать оперетт, целый поток сияющей, светлой музыки, способный смыть с земного шара всю его усталость и уныние.
В мире прочно поселились его мелодии, но непросто складывалась личная жизнь Штрауса. Прошло время, и после того жестокого «никогда», что он услышал от матери Ольги, он пытался обзавестись семьей. Штраус к этому моменту уже достиг высочайшего мастерства в сочинении вальсов. Как раз в шестидесятые годы были написаны лучшие из них - в том числе, знаменитый вальс «На прекрасном голубом Дунае».
Тогда же композитор женился на умной и честолюбивой певице Етти (Генриетте) Трефц, а в 1863 году стал распорядителем придворных балов. В1870 году он отказался от этой почетной и доходной должности в пользу своего брата Эдуарда и, по настоянию жены, которая так же пристально, как и он сам, следила за переменой музыкальных вкусов публики, всецело посвятил себя оперетте.
В 1871 году Иоганн Штраус написал оперетту «Индиго». Она немедленно получила всеобщее признание. Вскоре за нею последовал такой шедевр, как «Летучая мышь» (1874). Композитор был на пике славы. В 1872 году он получил приглашение дать несколько концертов в США.
Концерты были организованы с американским размахом, Слушала Штрауса вся Америка. О гонорарах маэстро его собратья по цеху говорили благоговейным шепотом. А оркестры, которыми он дирижировал здесь, вполне могли составить население небольшого городка. Так, в Бостоне вальс «На прекрасном голубом Дунае» исполнял оркестр из двух тысяч музыкантов.
В 1878 году Иоганн Штраус остался без своей музы и опоры - Етти Трефц умерла. Одиночество было для Штрауса невыносимо, и уже через шесть недель после смерти жены он женился во второй раз. Брак этот оказался неудачным. Композитор, не привыкший к разочарованиям, был выбит из колеи. Тем не менее, он довольно скоро оправился и продолжил концертную деятельность. В 1885 году он написал сразу же ставшую знаменитой оперетту «Цыганский барон», а в 1887 году, наконец, развелся и незамедлительно женился вновь - на Адели Дойч, вдове своего друга.
Едва ли Адель могла называться музой гения, предметом его восторгов и мучений. Она была преданным и терпеливым другом, ничего не желая для собственного женского тщеславия, Штраус умел ценить это. Был ли он чистосердечен, когда называл Адель «моя любимая жена»? Наверное, да.
В 1892 году Штраус решил попробовать свои силы в новом жанре — и написал комическую оперу «Рыцарь Пасман». Она, впрочем, была принята зрителями холодно. Но на популярности маэстро этот неуспех никак не отразился. К его семидесятилетию оперетту «Летучую мышь» поставили в Венской придворной опере. Кто мог тогда знать, что «Летучая мышь», это известнейшее произведение Штрауса, станет причиной его смерти? Четыре года спустя, 22 мая 1899 года, дирижируя увертюрой к ней, композитор простудился и заболел воспалением легких. 3 июня Иоганна Штрауса не стало.
Однажды к жене композитора пришла пожилая дама, только что прибывшая в Вену из Петербурга:- «Я - Полина Сверчкова. Мое имя вам едва ли о чем скажет. Россия, Павловск, молодой Штраус, моя подруга Ольга - это было так давно... Я слышала, вы собираетесь издать письма и дневники Иоганна. В них история его жизни... рыть может, эти листочки добавят недостающую главу. Вам решать, опубликовать их или нет».
Рука Адель, сжимающая чужие письма дрожит не от ревнивого чувства. Совсем недавно она похоронила мужа. Иоганна нет, а строчки, которые писало его молодое, горячее чувство сорок лет назад, живут, любят, надеются, ждут...
- Как сложилась «ее» судьба?
- Ольги? Вполне благополучно. У нее большая семья. Теперь уже и внуки...
На следующий день они вместе пошли на кладбище. Полина смотрела на мраморное надгробие и не находила скорби в своем сердце.
Штраус остался там, в Павловске, веселый, сияющий, безмерно талантливый, со своей скрипочкой, славящей бессмертие любви и жизни. И девушка, по имени Ольга, следит за полетом его смычка...
Источники: статья Людмилы Третьяковой, журнал "Крестьянка, 1987 г., статья Светланы Гладыш, "Алфавит" No.33, 2000, сайт http://www.informatics.ru
