Шаги в прошедшее и будущее уверенно делал знаменитый британский конструктор авиационной техники Уильям Дунн. В 1927 году на собственные средства опубликовавший книгу «Эксперимент со временем», незамедлительно названную Альбертом Эйнштейном полным бредом. Однако, по-видимому, после переосмысления. Принесший Дунну искренние извинения. Подкреплённые одобрительным предисловием ко второму расширенному изданию изрядно потолстевшего тома.
Разобраться в том, что впечатлило великого физика нелегко. Тем не менее можно попробовать адаптировать непростые постулаты Дунна, касающиеся времени. Пространства и места в них человека.
СЕРИЙНОЕ ЧУДО СНОВ
Не Дунн вслед за Эйнштейном, а Эйнштейн вслед за Дунном сказал, что границы между прошлым, настоящим и будущим – не более чем иллюзия. Не откуда-нибудь, а именно из собственных пророческих снов Уильям Дунн почерпнул фактическое обоснование концепции серийного времени, краеугольным камнем которой стало умозаключение о том, что человеческий мозг отвечает исключительно за то, что происходит в данный момент. Что прошлое и будущее, когда мозг зациклен на сиюминутных событиях, никакого значения не имеют.
Дунн, по словам его единомышленников, доставлял из времён, минувших и грядущих, убедительные доказательства того, что «вояжи – туда и обратно» – не плод вымыслов и фантазий. Как это проделывал прославленный авиаконструктор, не нуждающийся в «дополнительной порции славы», следует из фразы: «Я додумался до оптимального расположения сотен зеркальных панелей, сначала наркотизирующих мой мозг, потом, соответственно, меня самого, отторгающих от настоящего с предпочтением других времён и пространств».
«И всего-то дел?!» – недоверчиво воскликнул британский охотник за привидениями Гарри Прайс – основатель и руководитель лаборатории парапсихологических исследований Лондонского университета, изъявивший желание тоже прокатиться на машине времени. Дунн не отказал, после чего Прайс изменил в корне «концепцию призраков», назвав привидения попутчиками путешествий во времени.
ВСТРЕЧА НА МОСТУ БЕССМЕРТИЯ
Сведения о предстоящих важных событиях Прайс получал от призрака Дунна, встречаясь с ним на так называемом мосту вечности, по прижизненной классификации авиаконструктора, платформе машины времени. Но о том, когда умрёт, узнал раньше – когда перестало биться сердце Дунна. «Я крепко спал, и был разбужен ослепляющим светом, который не сделали слабее даже жалюзи окна. Поднялся с постели, походил по комнате, осознав, что в состоянии отодвигать от себя плотные световые потоки так же, как стряхивают ладонями снег», – вспоминает Прайс.
В реальность дальнейшего развития событий, конечно, можно не верить. Но – призывал Прайс – верить нужно. Потому на мост вечного времени он был выброшен через распахнутое шквальным порывом ветра окно. Мгновенно воспарил, ощущая телесную зыбкость, над слабо освещёнными кварталами. Попал в подобие серебристой туманной дымки. Там его поджидал Дунн, «совсем не печальный, а такой же оптимистичный, как всегда». Сказав, что удаляется в мир вечно живых, откуда будет руководить Прайсом, другими преемниками, которых ожидают поражающие воображение свершения на ниве изучения времени и пространства.
«Меня несколько насторожил пафос слов учителя, всегда отличавшегося сухим педантизмом мышления, неспособностью льстить и хвалить даже при удачах в совместном экспериментировании», – пишет Прайс.
Призрак сказал, что для продолжения опытов с машиной времени земной жизни предостаточно, чтобы завершить эксперимент, который не успел завершить он сам, отправившись на выведенный из эксплуатации аэродром Берчем Ньютон, что в Норфолке, в Кинс Линн. Как показалось Прайсу, упреждая дальнейшие его «праздные расспросы, призрак, теряющий силы и начавший рассыпаться блёстками, едва слышно сказал, что аэродром – идеальное место для встреч с ним.
Прайс, «едва не захлебнувшийся недоверием к происходящему, после погребения Уильяма Дунна незамедлительно прибыл на аэродром. В итоге издательство The crankiness в 1936 году опубликовало его книгу «Машина серийного времени», убеждавшую жаждущих чудес мечтателей, что смерти нет. Как её альтернатива, есть машина времени, предоставляющая возможность «повторно осваивать собственную жизнь, по желанию уходя в прошлое и будущее».
Аэродром Берчем Ньютон, построенный в 1914 году, использовался по прямому назначению до окончания Второй мировой войны, когда с него уходили на боевые задания английские лётчики и их союзники – канадцы с австралийцами. В 1946 году огни взлётных полос были торжественно потушены навсегда. Офицерскую столовую, общежитие переоборудовали в отель. Пустующий производственно-технический комплекс заняла Национальная королевская студия документальных фильмов, персонал которой сразу начал замечать всевозможные странности. В частности, имели место массовые наблюдения взлётных огней, демонтированных после закрытия, бесшумные полёты самолётов образца начала века и тридцатых годов. Случались неожиданные встречи с людьми в лётной форме, как рассказывала репортёр ВВС Мери Бамбри, охотно идущими на контакты, чтобы передать сведения о невернувшихся с заданий.
Миссис Бамбри, потратив уйму времени на запросы в архив ВВС, убедилась в том, что имена и фамилии, которые при встрече с ней называли «туманные пилоты», действительно значились в списках личного состава эскадрилий и полков, базировавшихся на аэродроме в периоды их боевого применения. Больше того, Мери, лично знакомая с Прайсом, получившая заманчивое предложение участвовать в эксперименте с серийным временем, как она выразилась, «согласилась, дрожа нетерпением, не раздумывая, надеясь подготовить серию материалов о человеке, которому кажется, что он покорил время, ухватив за бороду бога».
Первая передача, подготовленная с помощью новинки, магнитофона, для Лондонского бюро ВВС, не оставляла сомнений в том, что миссис Бамбри теперь уверена в том, что Гарри Прайсу ровным счётом ничего не кажется. Но наставником журналистки Прайс, скончавшийся от инфаркта, был чуть более месяца. Миссис Бамбри пришлось штудировать его «аэродромные дневники» с описанием экспериментов, состоявшихся давным-давно, ещё по протекции Дунна.
В дальнейшее плавание по реке времени она отправилась самостоятельно, то и дело наяву встречаясь с Прайсом и Дунном, назвав контакты преемственностью поколений бессмертных путешественников во времени.
НА КРЫЛЬЯХ ВРЕМЕНИ
Мери Бамбри, поселившись в отеле па территории бывшего аэродрома, как она акцентировала в цикле радиопередач на ВВС, отправлялась в прошлое «практически ежедневно, стартуя па крыльях времени ровно в 17 часов, заканчивая прогулку, после которой сильно болела голова, ровно в 17 часов 30 минут». Как правило, «отправки» происходили в присутствии многочисленных свидетелей, которые, наравне с ней 5-10 минут слышали типичные звуки аэродрома – гул моторов взлетающих и заходящих на посадку самолётов, иногда – голоса персонала, обсуждающего специфические технические вопросы. И очень, очень редко отчётливо и громко «транслировались» обрывки радиообмена лётчиков, чьи машины попали в чрезвычайные, несовместимые с жизнью трагические обстоятельства.
Но если другие только видели, Мери Бамбри незамедлительно «входила» в слепящие световые потоки, переносящие в эпицентр катастроф. Что неоценимо важно, молодого репортёра никто не мог уличить в том, что, будучи излишне впечатлительной, она принимает «нечто, подобное галлюцинациям, за действительность».
Миссис Бамбри, обширное наследие которой вообще не имеет документальных аналогов, из каждого рейда в прошлое приносила фотографические доказательства контактов – это около 1 500 метров 35-миллиметровой экспонированной чёрно-белой плёнки.
ТРОЕ НАД ОБЛОМКАМИ
Машину времени, которой умела управлять миссис Бамбри, не вдаваясь в подробности, сравнивали с бесконечным орудийным стволом, в котором, со скоростью, превышающей вдвое скорость света, «безболезненно и удобно» она перемещалась. Точки остановок определяла некая внешняя воля. Что это за воля такая, Мери точно не знала, но «чувствовала, ощущала точно то, что ей «предписывалось» попадать только в узлы чрезвычайных, с ужасными последствиями обстоятельств. Благодаря этому историки авиации получили возможность узнать истинные причины необратимых по тяжести последствий лётных происшествий.
Возьмём крушение самолёта «Эпсон», на борту которого незадолго до гибели экипажа побывала Мери Бамбри. Успевшая воспользоваться фотокамерой и наблюдавшая за тем, как трое лётчиков – Пэт Салливан, Дасти Миллер, Джерри Арнольд – «совсем не осознавая того, что погибли, продолжают в призрачном состоянии висеть над обломками машины, которую, благодаря их мужеству, всё же удалось увести в сторону от здания собора, на которое падали».
«Без страха и упрёка я завершаю земной путь, потому что знаю, что миллиарды и миллиарды других землян, родившихся и умерших на нашей планете, продолжают искать истину в нетленном. Я знаю, что наша задача – познавать и созидать. Каждому дано идти таким бесконечным путём», – в 1958 году говорила Мери Бамбри коллеге по ВВС Леону Хайку. Разговор состоялся в пустыне Сахара глубокой ночью. Под утро Хайк, покинув палатку Мери, услышал за спиной выстрел.
Машину времени, которой умела управлять миссис Бамбри, не вдаваясь в подробности, сравнивали с бесконечным орудийным стволом, в котором, со скоростью, превышающей вдвое скорость света, «безболезненно и удобно» она перемещалась Сбежавшиеся члены съёмочной группы обнаружили, что женщина мертва. Злоумышленник стрелял через брезент из карабина, в упор. Преступника не нашли. Вечно закутанная в тайны миссис Бамбри, увенчанная титулом единственного достоверного путешественника во времени, очередную тайну унесла в вечность.
