Между облаками и земной поверхностью, внутри облаков и на почвах, порой наблюдалось и происходило такое, что «не снилось нашим мудрецам».
Достаточно перелистать книгу российского врача, лексикографа и собирателя фольклора П.А. Шуманского «Сны наяву», в девяностые годы XIX века без устали путешествовавшего по необъятным просторам Восточной и Западной Сибири.
Обратимся к монографии, ныне ставшей библиографической редкостью, пару лет назад переведённой на английский язык и изданной в Вашингтоне. Особенно интригуют в ней внезапные омоложения людей, которых убили, реже пощадили молнии. Шуманский в хронологической последовательности приводит три таких факта.
1892 год. Деревня Чугунак: «Когда конным строем двигались по кедровой тайге, то слева от нас была бурная и прозрачная река, полная рыбой хариус, нашим обычным пропитанием. 19 августа, опять же возле реки, под копыта моего коня закатился огненный шар, до того наблюдаемый на верху кроны большой ивы. Шар остановился, подождал, блеснул радужно и тускло. Сдавила головная боль. Я спешился. Шар, расширяясь и уменьшаясь, стоял, словно выжидая. Я пустил коня с повода. То же по моему знаку со своими лошадьми сделали спутники. Мы медленно пошли по узкой тропе. Шар катился впереди нас.
У голой, почти без травы поляны шар лениво закатился в кедры. Решив заночевать, поставили полога. Под утро над пологами послышался шум крыльев большой птицы. Полюбопытствовав, я встал и выбрался наружу, сразу заметив горевший у реки костёр. Костров без моего приказа у нас не разводили. То был старый знакомец — светящийся изнутри шар. Возникло чувство неминуемой беды. Шар, к тому же оторвавшись от травы, затеял полёт, бесшумно кружась над тентами. Он упал на дальний к лесу тент, отчего материя загорелась. Били по огню кто чем мог. Не помогло. Шатёр сгорел дотла. В дыму задохнулся проводник Фёдор Тыквин, старик семидесяти с лишним лет.
Решили похоронить Фёдора на поляне. Приготовились к полудню, положив тело нашего товарища на тент. Гроза ударила сильная. Сначала огнистое копьё поразило пустой чугунный котёл, расколов надвое. Следующим стал Фёдор. Мы наблюдали, как огнистая кисть вылизывает его, образуя над травой клубы пара. Когда небо стихло и посветлело, подошли. Фёдор лежал не так как мы его положили, а раскинув руки на груди. Стал он совсем молодым. Морщины разгладились, кожа сделалась упругой, младенческого розового цвета. Свидетельством метаморфоз внешности Тыквина могли бы стать сделанные мною фотоснимки, не окажись они засвеченными, как выяснилось при химической обработке в Томске.
1895 год. Деревня Колпашево: «Просторную комнату в рубленом своём доме на берегу Оби уступил мне приятель, окружной старшина Савелий Кавтунов, ничего не боящийся, кроме гроз.
Бродили мы по лесам с ним в паре. Замечая, что, если куда отправимся, обязательно приманим шар-огневик. Идём. Шар — навстречу вприпрыжку. После ливня шар исчезал. Возвращаемся домой, он, как верный пёс, на крыльце дожидается. Что тут делать? Дверь закрываем на засов. Он, уменьшившись до размеров картофелины, проникает в дом, перетекая по железным накладкам двери — через засов, замок, гвозди. Перетекает и долго висит виноградной гроздью.
Савелий, которому это соседство надоело, однажды, когда гроздь малых шариков зелёным и ярким светом освещала горницу, хватил по ней обухом. Огонь расплющился, и, сделавшись чем-то вроде кнута, хлестанул шипящим огнём по оконному стеклу. Стекло от огненного соприкосновения с треском разлетелось. За ширмой спала престарелая мать старшины, принявшаяся отчаянно кричать. Ширма загорелась, потушенная нами квасом, стоящим в бочке. Старушка скончалась, видимо, от испуга. Савелий был вдовцом. Мать любил. Без неё дом опустел. Сам он от тоски и года не протянул.
Предполагаю, что причиной смерти его стал всё же удар от увиденных изменений в обличье матери. Женщины, знававшие мать старшины в молодости, говорили, и это видели всё, что она поразительно омолодилась, став такой же, какой была в невестах.
Что касается моих дальнейших отношений с огненными шарами: после отъезда из Колпашево, где с моим участием состоялось анатомическое исследование тела погибшей матери Савелия, могу поручиться, что сопровождали они меня неотступно. Вскрытие тела покойной показало, что старческие изменения во внутренних органах отсутствуют. Это были органы человека в расцвете сильной молодости.
1897 год. Город Томск: «С графиней Марией Николаевной Савельевой, моей отдалённой родственницей, я воспитывался вместе, вплоть до поступления в Петербургский университет. Жизнь так распорядилась, что с кузиной я свиделся спустя тридцать лет после расставания, застав её вдовствующей генеральшей.
Зная по переписке со мной о страсти моей к собиранию сказочного фольклора, о том, что я не чужд пускаться в разного рода приключения, Мария Николаевна, когда гостил я в доме нашего детства, решилась раскрыть тайну её матушки, умершей двумя годами ранее моего приезда.
Мария Николаевна раскрыла, что во время лодочной прогулки по реке налетела спонтанная гроза, и молния, точно ударив уключину, пройдя через руку матушки её, вызвала паралич руки, так и непрошедший. Это бы ещё полбеды. Старушка лишилась дара речи, онемела. От посторонних семья вынуждена была скрывать другое. Так сказать, молниеносное омоложение жертвы плавания в непогоду. Восьмидесятитрёхлетняя тётушка моя помолодела всем телом, не только лицом, до цветущего состояния, привлекательности, присущей её молодой поре. Продлилось это состояние недолго, от силы три-четыре месяца. В очередную грозу, когда дом сотрясали раскаты ужасающего грома, тётушка пыталась защититься ладонью. Когда после грома от лица ладонь отняла, Мария Николаевна увидела, что она постарела до неузнаваемости. К тётушке вернулась речь, и она, сказав, что скоро умрёт, больше ни с кем общаться не желала. Даже отказалась отписывать в пользу сына часть наследства. Принуждать её не стали. Любя, берегли. Отошла она во сне, спокойно, как отходит человек со светлой душой и кротким нравом».
Факты, приведённые П. А. Шуманским, не такая уж редкость. Медицинские источники разных стран и разных лет содержат очень много свидетельств того, когда под воздействием сильнейших стрессовых факторов — молний, взрывов, пожаров, всякого рода катастроф — биологические часы отдельных людей начинали идти в обратную сторону.
Французский невропатолог и психиатр Жан Мартен Шарко прозорливо подмечал, что «курок, запускающий механизм течения времени в обратную сторону, срабатывает, когда сиюминутная, угрожающая жизни и здоровью обстановка формирует устойчивые гипноидные истерические состояния, спровоцированные страхом. При этом жертвы либо погибают, либо остаются жить».
Наш соотечественник, невролог и психиатр В. М. Бехтерев, отвечая на вопрос, почему старики иногда резко молодеют, не без юмора отвечал, что такое может случиться, если в темноте неожиданно наступить на грабли. Получается, что эликсиром молодости может стать банальный шок. Вот только, для чего молодость мёртвому либо живому, но на короткий срок?
