Нет автора
Я на карте моей под ненужною сеткой Сочиненных для скуки долгот и широт, Замечаю, как что-то чернеющей веткой, Виноградной оброненной веткой ползет. А вокруг города, точно горсть виноградин, Это — Бусса, и Гомба, и царь Тимбукту, Самый звук этих слов мне, как солнце, отраден, Точно бой барабанов, он будит мечту.
Язык булыжника мне голубя понятней, Здесь камни - голуби, дома - как голубятни. И светлым ручейком течет рассказ подков По звучным мостовым прабабки городов. Здесь толпы детские - событий попрошайки, Парижских воробьев испуганные стайки,
Чутко горы спят, Южный Крест залез на небо, Поплыли вниз в долины облака, Осторожней, друг, Ведь никто из нас здесь не был, В таинственной стране Мадагаскар. Может стать, что смерть Ты найдешь за океаном. И все же ты от смерти не беги.
Точно медь в самородном железе, Иглы пламени врезаны в ночь, Напухают валы на Замбези И уносятся с гиканьем прочь. Сквозь неистовство молнии белой Что-то видно над влажной скалой, Там могучее черное тело Налегло на топор боевой.
Где лягушки фонтанов, расквакавшись И разбрызгавшись, больше не спят И, однажды проснувшись, расплакавшись, Во всю мочь своих глоток и раковин Город, любящий сильным поддакивать,
В большом полукружии горных пород, Где, темные ноги разув, В лазурную чашу сияющих вод Спускается сонный Гурзуф, Где скалы, вступая в зеркальный затон, Стоят по колено в воде, Где море поет, подперев небосклон, И зеркалом служит звезде
Асфальт - стекло. Иду и звеню. Леса и травинки сбриты. На север с юга идут авеню, на запад с востока - стриты.
Австралийский чeрный лебедь на волне, Словно в сказке на картинке, виден мне. Настоящий, проплывет предо мной, Весь змеиный, весь узорный, вырезной. И воистину влечет меня в игру
Стамбул гяуры нынче славят, А завтра кованой пятой, Как змия спящего, раздавят И прочь пойдут и так оставят. Стамбул заснул перед бедой. Стамбул отрекся от пророка; В нем правду древнего Востока Лукавый Запад омрачил - Стамбул для сладостей порока Мольбе и сабле изменил.
Для северных песен ненадобен юг: Родились они средь туманов и вьюг, Качанию лиственниц вторя. Они - чужестранцы на этой земле, На этой покрытой цветами скале, В сиянии южного моря. В Гурзуфе всю ночь голосят петухи.
