Когда-то наш великий поэт Анна Ахматова написала: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи...». Искусство джаза, которое сегодня числится в разряде элитарных, которому предоставлены престижные сценические площадки, родилось и выросло даже не из сора. Портовый, разноголосый Новый Орлеан породил ритмичную, почти непристойную музыку в кварталах бомжей, в бандитских притонах, в грязных и дешевых танцзалах. И то, что всего за несколько десятилетий очень специфический музыкальный жанр пробился в аристократы, заслуга буквально нескольких человек. Правда, это были самые настоящие гении. И один из этих немногих - Дюк Эллингтон.
Он и родился не в трущобах, как, допустим, тот же Луи Армстронг. Семья Эллингтона проживала в Вашингтоне и принадлежала к сословию, которое можно назвать средним негритянским классом той эпохи.
Он родился 29 апреля 1899 года и был назван Эдвардом Кеннеди Эллингтоном (джазовая кличка Дюк - Герцог пришла к нему позже). С детства Эдвард Кеннеди отличался прекрасными манерами и безупречно правильной речью, безоговорочно требовал уважения к себе. Возможно, уже тогда он ощущал, что создан для какой-то великой роли в этом мире.
Когда Дюку исполнилось семь лет, мать решила обучать его музыке - так было принято в приличных домах. Но серьезно фортепьяно парень увлекся лишь лет в 15, ему захотелось выступать на танцах, чтобы нравиться девушкам. Одна из таких девушек стала его женой, когда Дюку едва исполнилось 19 лет. Через год у них родился сын Мерсер, который впоследствии станет музыкантом в оркестре своего отца. А пока Дюк, завороженный рассказами о Нью-Йорке, где музыкантам джаза в респектабельных ресторанах и танцзалах Гарлема платят бешеные деньги, собрал свой небольшой оркестр и двинулся с ним завоевывать искушенную нью-йоркскую публику. Шел 1923 год.
Ансамбль из Вашингтона начал свою карьеру в довольно известном гарлемском «Эксклюзив клубе», затем стал выступать в гангстерском кабаре «Голливуд», где окончательно сложился особый звук оркестра Эллингтона, в частности, стиль «джунгли». С этим оркестром Дюк пришел в «Коттон» - престижное место развлечений гангстеров, нью-йоркской элиты. Здесь не только давали шоу для посетителей клуба, но и транслировали их по радио на всю страну. Так, к началу 30-х годов Дюк и его музыканты выбиваются в первые ряды всеамериканской популярности.
Дюк был не только музыкальным руководителем своего оркестра - он был его хозяином. Исследователи жизни и творчества Эллингтона до сих пор удивляются: Дюк не был великим музыкантом, не был великим композитором, не был великим аранжировщиком или даже великим менеджером. Однако, обладая всеми талантами понемногу, он умело их сочетал - оттого его оркестр славился и репертуаром, и стилем, и коммерческим успехом.
30-е годы. Эра биг-бэндов - больших оркестров. Их было много - блестящих, почитаемых и по сей день: Каунта Бейси, Бенни Гудмена, Томми Дорси, Гленна Миллера... Однако, оркестр Эллингтона занимал какое-то особое место в этом ряду - классической основательности, аристократической строгости, академической серьезности. Им восхищались не только простые поклонники танцевальной музыки, но и уважаемые мэтры философии, литературы, живописи, симфонической музыки. Ценить Эллингтона стало хорошим тоном в высшем обществе.
Оркестр процветал. Во всех смыслах. Но тут началась Вторая мировая война, стране стало не до развлечений, на смену биг-бэндам пришли маленькие группы «комбо», состоявшие из виртуозных солистов-музыкантов. Большие оркестры финансово проигрывали конкуренцию недорогим и мобильным «комбо». После войны почти все биг-бэнды разорились и были распущены. С трудом сводил концы с концами и оркестр Эллингтона.
Чтобы не разориться, Дюк выступал со своим оркестром в качестве аккомпанирующего состава на записях эстрадных номеров модных тогда певцов и певиц. Часто на пластинках название оркестра даже не упоминалось. А в джазе появились радикальные реформаторы, создавшие стиль «би-боп» - музыку, совсем не похожую на предшествовавшую. Публика увлекалась новой модой, оркестр Эллингтона воспринимался, как нечто устаревшее, прабабушкино, никому больше не нужное.
Молодежь, заполнившая зал Ньюпортского джаз-фестиваля в 1956 году, в большинстве своем и не знала о существовании оркестра Дюка Эллингтона. Поэтому, когда Дюк со своими музыкантами вышел на сцену, в зале воцарилась тишина недоумения. Оркестр сыграл пару номеров - зал скучал. Но вот заиграли «Крещендо в голубом» - старую, известную пьесу Дюка, солировал в ней тенор-саксофонист Пол Гонзалвес.
Может быть, ярость музыкантов придала им энергии, но ритм они взяли бешеный. Через несколько минут потрясенный зал вскочил на ноги. Испугавшись, что могут возникнуть беспорядки, продюсер фестиваля попросил Дюка заканчивать пьесу, но разгоряченного саксофониста Гонзалвеса было уже не остановить. Его соло длилось шесть с половиной минут. И даже в записи это производит магическое воздействие. Зал бесновался в восторге. А ведь это были люди эпохи первых рок-н-роллов - острых и безумных.
Уже на следующий день сенсация в Ньюпорте стала содержанием всех газет. Пластинка с записью фестиваля вышла в сотнях тысяч экземпляров. Оркестр Дюка Эллингтона вновь вернул себе славу одного из лучших. Теперь уже навсегда.
К тому времени сам Дюк не был больше тщеславным молодым человеком. К маэстро пришло осознание своей художественной и общественной миссии. Он пишет и исполняет крупные оркестровые произведения. Франция награждает его орденом Почетного легиона, он выступает с оркестром в Белом доме и резиденции английской королевы. Кстати сказать, для последней Дюк написал специальную «Королевскую сюиту», выпустил пластинку в единственном экземпляре и подарил ее монаршей особе. Воистину, подарок герцога королеве!
Весной 1972 года у Эллингтона нашли рак. К тому времени ушли из жизни многие из старых соратников Дюка. И 24 мая 1974 года маэстро покинул сей мир. Если сравнить его жизнь с его музыкой, то можно сказать: «Караван прошел через пустыню и скрылся в ночи».
